Расплата за богохульство

Странная история, от первого лица...

Однажды мой хороший знакомый посоветовал перед началом рыбалки читать молитву: «Боже Иисусе Христе, помилуй мя, душу грешную». Я в такие вещи особо не верил. Но как-то приехал на Ладогу — не клюет рыба. Я и сказал слова молитвы. И что вы думаете? Это сработало! Тут же начался бешеный клев. С тех пор я время от времени прибегал к этой молитве.

Помощь сатаны

В марте 1992 года я собрался на подледную рыбалку со своим знакомым Эдиком, который только что купил мотоцикл «Урал». Неожиданно жена стала отговаривать меня, хотя никогда этого не делала, зная мою слабость к рыбалке и охоте. Говорила, что у нее неспокойно на душе. Я лишь смеялся. Чтобы развеселить жену, сказал, что знаю специальную молитву для хорошего улова. А если Бог не поможет с уловом, то попрошу помощи у сатаны. Жена буквально почернела от этих слов и повисла на мне, стала кричать, что никуда не пустит. Но я ее оторвал от себя и уехал с Эдиком.

Возле деревни Нижняя ночью мы вышли на лед и взяли курс на север. Несколько часов блуждали среди торосов и трещин, пока не рассвело. Тут мы увидели большую группу машин и мотоциклов, и подошли ближе к ним.

Клева не было ни у кого. Я произнес знакомую молитву. Однако рыба по-прежнему не шла. Вечерело, все разъехались, и мы остались одни. И тогда я, как и собирался, попросил помощи у сатаны. И тут начался бешеный клев! Набив ящик окунями, мы засобирались домой.

Когда не держит лед

К тому времени уже стемнело. Рядом с нами остановились два мужика на мотоцикле и предложили выпить-закусить. Но мы отказались, сказали, что надо выбираться на берег. Мужики оказались местными и, узнав, что мы из соседней деревни, стали ругать торосы и трещины на льду. Даже посоветовали нам не ехать напрямую, а дать кругаля — мол, там хороший лед. Но мы их не послушали.

Тронулись в путь. И сами не заметили, как заплутали. К счастью, вскоре увидели на льду тускло освещенную палатку (многие рыбаки не возвращаются на берег, а ночуют прямо на озере). Мы подъехали к ней. Из палатки вылез мужик. Он рассказал, что пришел сюда из деревни Назии.

-Вон ее огни светятся, — махнул мужик рукой. — Поезжайте прямо на них. Лед отличный, как аэродром.

И действительно, лед казался идеально ровным — ни трещин, ни торосов. Эдик, держа курс на Назию, разогнался аж до сотни километров в час. И вдруг на полной скорости мы влетели в полынью! Мы с Эдиком оказались в воде, мотоцикл сразу ушел на дно. Самое ужасное -лед, за который мы цеплялись, не держал нас, крошился. Я скомандовал Эдику пробираться обратно, держась руками за лед по обе стороны от достаточно широкой колеи, проделанной мотоциклом. Стал громко просить прощения у Бога за то, что прибег к помощи сатаны.

Из последних сил

Вдруг я заметил на фоне темного льда светлое пятно диаметром метров пять и стал двигаться к нему. Силы меня покидали, армейский бушлат, ватные штаны и валенки тянули вниз. Иногда я погружался с головой, шел по дну, время от времени выпрыгивая и проламывая хрупкий лед снизу, чтобы глотнуть воздуха, благо глубина была чуть больше двух метров. В воде мне казалось даже жарко. Каким-то чудом я добрался до белого пятна. Как и предполагал, это оказалась более крепкая льдина, припорошенная снегом. Я выбрался на нее, помог выбраться Эдику. Мы немного отдохнули и выжали одежду.

Вскоре мы по-пластунски поползли дальше в глубь озера, благо лед здесь хоть и трещал, все же выдерживал нас. Через некоторое время мы уже шли на четвереньках, а затем и встали. Огромную полынью, в которую мы влетели на полном ходу, пришлось обходить по большому кругу.

Несколько часов спустя мы вошли в Назию, постучались в первый дом. Хозяин пустил нас согреться и отдохнуть. Утром мы пришли в контору рыбколхоза: мы хотели, чтобы рыбаки помогли нам достать мотоцикл. Но, когда я показал мастеру на карте место, где мы чуть не погибли, он пришел в ярость. Стал громко орать, что я вру, потому что эта полынья — всем известная, никогда не замерзающая ловушка и никто, угодивший в нее зимой, живым не выбирался за всю историю Ладоги. Иди, мол, к психиатру.

… Месяц спустя, излечившись от жестокой простуды, я взял семью и приехал в Шлиссельбург. Тут мы все окрестились. И хотя я не считаю себя сильно верующим человеком, богохульствовать никому не советую.