СУД

Случилось это на севере Франции, в 1872 году, в небольшом городке Секлен, что недалеко от Лилля. Парижская коммуна была утоплена в крови, и по всей стране наступило затишье.

Как и в любом захолустье в те дни, жизнь в Секлене протекала размеренно и скучно. Развлечения были здесь явлением редким. Исключение составляли только представления заезжих актёров, да заседания местного суда.

В такие дни горожане собирались в амбаре для хранения зерна, часть которого отгораживали суконным занавесом. За ним до представления скрывались актёры. На время судебного разбирательства здесь ставили стол и два стула. На одном из стульев восседал судья Жюстен, на другом писарь. Остальным, в том числе и обвиняемому, приходилось стоять.

В тот день рассматривали сразу два дела:

первое – о краже денег у вдовы Мизерабль.

второе – об убийстве лавочника Аварена.

Когда в амбар вводили обвиняемого по первому делу, то жандармам пришлось прорываться через толпу собравшихся. Задние вставали на цыпочки, опираясь руками на плечи передних. Передние же отмахивались от задних, как от надоедливых мух, беспрестанно бранясь и шикая.

Писарь встал и огласил суть дела:

– Вчера, господин Эжен Волеюр, по дороге в Лилль остановился на ночлег в доме, известной всем вдовы Мизерабль. – Зрители загудели. Послышались ядовитые смешки и реплики. – Воспользовавшись положением вдовы, господин Волеюр обещал жениться на ней и провёл ночь в её постели, а на утро сбежал, не заплатив за ночлег и прихватив последние сбережения вдовы. – Количество смешков в толпе увеличилось. Некоторые переросли в хохот и улюлюканье. – Установлено, что господин Волеюр, неоднократно совершал подобное и в других местах. – Писарь сел.

Кряхтя, поднялся судья Жюстен. Он еле выволок свой огромный живот из-за стола. Изрядно потёртый чёрный сюртук, врезался в каждую складку его тела:

– По данному делу господин Волеюр признаётся виновным, и приговаривается к смертной казни через повешанье, которая состоится на скотном дворе по окончании рассмотрения дел.

Зал взорвался аплодисментами в предвкушении дополнительного развлечения. Один жандарм ударил, завопившего было обвиняемого в живот, и господина Волеюра выволокли из амбара.

Следующим в амбар ввели местного сумасшедшего Жиля. Тот улыбался во весь рот и пускал слюни сквозь гнилые зубы. Толпа встречала его хохотом. Несколько кепок пролетели от задних рядов и шлёпнулись о грудь Жиля. Кто-то свистел.

Писарь вновь встал, прервав всеобщее веселье:

– Вчера ночью, известный всем сумасшедший Жиль, забрался в лавку Аварена. В лавке Жиль отыскал кусок свиного окорока и начал его есть. Услыхав шум, Аварен спустился в лавку и попытался отнять окорок у Жиля, за что Жиль удалил его по голове разделочной доской и убил. Доев окорок, Жиль улёгся спать прямо на пол рядом с убитым Авареном.

Толпа загудела. Жиль, продолжал смущённо хихикать и брызгать слюной.

Около пяти минут судья находился в раздумье. Его брови сдвинулись к переносице. Указательный палец теребил нижнюю губу. За тем он встал. Наступила такая тишина, что было слышно, как мышь скребётся в углу амбара. Громко откашлявшись, Жюстен огласил приговор:

– Накормите его и отпустите. Ибо он не ведал, что творит.